Легенды о Фен'Хареле. Легенды о Арлатане. Легенды об эльфах времен Арлатана. "Послушайте, я не знаю кто вы, но я признанный эксперт в области духов и демонов Кирквола..."
Я посмотрела роман с Дорианом. Создав человека, я закрутила интрижку с магистром из Тевинтора. Всё произошло быстро. Даже слишком. Таверна, разговор с отцом, поцелуй, амулет, постель. Одно но.... Солас. Он смотрел на шемлена так тоскливо. С его другом-духом вообще печаль. А сцена на балконе? Он был уныл, подавлен и мне даже показалось похудевшим и бледным. Он так и не улыбнулся мне (ему) ни разу. Я даже не могла его утешить. "Можешь возвращаться к работе." Это всё что выдал хюман. Я не выдержала. Я слабая. Где там добрая история с милой Лавелланкой лучницей? Обласкаю Соласа как только смогу. Ну, нельзя же так.
Мой бессменный аватар в стране грибочков, головокружительных двойных полнолуний (на самом деле я даже не знаю, возможно ли такое технически) и горькой красной пыли, несущей странные сны и медленную смерть. На этот раз в роли Мораг Тонга.
Легенда о Фен'Хареле из "Империи Масок". Вольный пересказ.
Андруил поймала таки Фен'Харела и привязала его к дереву. Естественно она его ловила не для того, чтобы вместе Тень исследовать, а просто тупо наконец потрахаться. Сколько он от неё до этого бегал неизвестно, но он явно сердцеед и вообще мужик видный. И вот только она на травке постельку расстелила, появляется Анарис. Видит привязанного к дереву Фен'Харела и в одно мгновение забывает зачем собственно приходил и что здесь делает, так как думать и смотреть на привязанного Великого Волка сложно даже для Забытого.
Фен'Харел: Это не то, о чем ты подумал. Хотя кого я обманываю. Это именно то, о чем ты подумал. Андруил: Уйди. Это моя добыча! Анарис: Он мне должен! Фен'Харел: В очередь! Но.... Анарис, наклонись чо скажу. *страстно шепчет ему на ухо про слабое место в броне Андруил* Ладно, ребята, победитель получает меня! Всего!
Дальше идет драка за обладание всеми частями тела Волка. Ну, и как мы знаем побеждает Анарис, но пока он пускал слюни на связанного Фен'Харела, Андруил его сзади и пырнула. Волк развязался и сбежал. Так никому и не дав. Мораль? Если Ужасный (Великий) Волк чего-то не хочет, ты хоть связывай его, хоть умоляй, хоть плачь и признавайся в великой любви - выкрутится и сбежит. Конец.
Солас сказал: "Представь себе города, парящие в небе. Хрустальные башни." А я представила как эта красота, потерявшая тех, кто поддерживал всю эту магию в рабочем состоянии рухнула вниз. Сколько эльфов в этом городе было на тот момент? Сколько было внизу? Тейги гномов простирались по всему континенту. Сколько тейгов было уничтожено в тот момент? Сколько гномов было в городах? И кого-то удивляет что после этого эльфов можно было брать голыми руками? Нет связи. Нет путей поставок самого необходимого. Хаос.
Она прям вся такая правильная и представляет лояльных магов? Она за круги и чтобы маги были подконтрольными дабы не творили магию как в злом Тевинторе? А сама ведет себя как магистр того же Тевинтора. Применение магии прямо во время приема. Безнаказанно. Убийство не в рамках самообороны. Вполне нормально. Как сказал Дориан? "Если бал обходится без убийства его называют скучным и неудавшимся." Играю человеком магом. Отказалась от её услуг. В остальных прохождениях буду и дальше так делать.
Ты из тех, кто всегда идет к своей цели. Все, кто рядом с тобой – всего лишь ступени. Ты поднялся по ним, не ведая жалость. Что ж, взойди на престол, возьми, что осталось.
Бог, ты видишь свой мир – лишь пепел и пламя? Вот все, что ты заслужил – властвуй по праву. Ты делал шаги соразмерно желаньям, Но не прошел лишь одно испытание состраданьем.
Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту, Исправит ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте. Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему, Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один. Властелин ничего.
Ты разыграл свой дебют фигурою белой. Все получил твой король за размен королевой. Вот он один на доске застыл обреченно. Что ж ты прекрасно провел этот эндшпиль за черных.
Да, ты сумел отварить заветную дверцу, Но мир, что Бог сотворил, рожден был из сердца. Тот, кто сердца лишен – жизнь дарить не способен. Жаль, но ведь ты не прошел испытанье любовью.
Рейстлин:
Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту, Исправит ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте. Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему, Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один. Властелин ничего
Вместе:
Поздно считать ошибки – никто не даст мне новой попытки Поздно молить о смерти – кричи, не кричи – никто не ответит Поздно, послушай, не ты ли хотел быть один (я так не хочу быть один!), Властелин Ничего? Отзовется одно лишь эхо – ни женской улыбки, ни детского смеха не будет отныне, Ты один в холодной, мертвой пустыне. Поздно, послушай, уже не спасет никого Властелин Ничего. Поздно…
Мне всё не давала покоя мысль. Почему Солас побрился? И тут я вспомнила Стивена Кинга и его "Розу Марена". ----- "— Что вам надо? — спросил чернокожий парикмахер. Наверное, он заговорил чуть резче, чем если бы в парикмахерскую вошел чернокожий посетитель, но и не совсем грубо. Без уважительной причины не стоит грубить такому клиенту, особенно если ты в парикмахерской совсем один. Вошедший был не меньше шести футов двух дюймов роста, с широкими плечами и большими, крепкими ногами. Кроме того, от него за милю несло полицейским. Над зеркалом висели снимки Майкла Джордана, Чарлза Баркли и Халена Роуза. Джордан в форме бейсбольной команды «Бирмингемские бароны». Над фотографией была прикреплена полоска бумаги с надписью «ЕДИНСТВЕННЫЙ БЫК СЕЙЧАС И ВСЕГДА». Норман показал на фото: — Меня так, как его, — сказал он. Чернокожий парикмахер внимательно посмотрел на Нормана, сначала проверяя, не пьян ли тот, затем стараясь понять, не шутит ли клиент. Второе оказалось труднее, чем первое. — Что вы говорите? Вы хотите сказать, чтобы я обрил вас наголо? читать дальше — Именно это я и хочу сказать. — Норман провел ладонью по волосам — темным повсюду, кроме висков, на которых только-только начала пробиваться седина. Ни длинные, ни короткие. Он носит волосы такой длины лет уже двадцать, наверное. Глянув на себя в зеркало, попытался представить, как будет выглядеть — лысый, как Майкл Джордан, но с белым цветом кожи. И не смог. Если повезет, ни Роуз, ни ее подругам это тоже не удастся. — Вы серьезно? Неожиданно Нормана едва не стошнило от непреодолимого желания сбить этого тугодума-парикмахера ударом кулака на пол, придавить его, встав коленями на черную грудь, наклониться и откусить всю его верхнюю губу вместе с усами, сорвать ее с черномазого лица. И кажется, Норман понял, в чем дело. Парикмахер напомнил ему сыгравшего важный эпизод в детективном сериале под названием «Поиск Роуз» маленького педика Рамона Сандерса. Того, который пытался получить деньги по кредитной карточке, похищенной его, Нормана, женой. «Эй, цирюльник, — подумал Норман. — Цирюльник, ты даже не подозреваешь, насколько близок к могиле. Задай еще один вопрос, скажи еще хотя бы одно неверное слово, и от тебя останется только мокрое пятно. А я ведь тоже ничего не могу тебе сказать; не могу предупредить, даже если бы и хотел, потому что сейчас мой собственный голос — тоже спусковой крючок, и я не хочу его нажимать. Так что смотри сам и думай тоже сам». Парикмахер наградил его новым долгим и внимательным взглядом. Норман стоял на месте, позволяя рассматривать себя. Он почувствовал, что на него снизошло спокойствие. Будь что будет. Все в руках этого коверного клоуна. — Ладно, как скажете, — произнес наконец парикмахер мягким и обезоруживающим тоном. Норман расслабил правую руку, которая сжимала в кармане электрошокер. Парикмахер положил свой журнал на полку рядом с набором лосьонов и одеколонов (там же стояла медная табличка с именем: СЭМЮЭЛ ЛОУ), поднялся с кресла и стряхнул пластиковый фартук. — Хочешь быть Майком? Тогда садись. Через двадцать минут Норман в задумчивости разглядывал свое отражение в зеркале. Сэмюэл Лоу стоял рядом с креслом и наблюдал за его взглядом. На лице парикмахера застыла бесстрастная маска, из-под которой проглядывало некоторое любопытство. Он производил впечатление человека, увидевшего нечто давно знакомое с совершенно иной стороны. Чуть раньше в парикмахерской появились два новых клиента. Они тоже смотрели на Нормана с одинаковым выражением нескрываемого одобрения на лицах. — А он ничего, — заметил один из новых. Он говорил слегка удивленным тоном, ни к кому не обращаясь. Норман никак не мог свыкнуться с тем фактом, что в зеркале на него смотрел не другой человек, а он сам. Он подмигнул, и человек в зеркале ответил тем же, улыбнулся, и тот улыбнулся вместе с ним; наклонил голову, и его двойник сделал то же самое. Но ничего не помогало. Раньше у него был лоб полицейского; у человека в зеркале оказался лоб профессора математики, высоченный, уходящий в стратосферу. Он не мог привыкнуть к гладким, почему-то казавшимся чувственными изгибам обритого наголо черепа. А белизна? Раньше Норман считал, что кожа его почти не загорает, однако по сравнению с бледным черепом лицо казалось темным, как физиономия пляжного спасателя. Голова его производила странное впечатление хрупкости, она казалась слишком уязвимой и неуловимо совершенной, чтобы принадлежать такому, как он. Чтобы вообще принадлежать человеку, в особенности мужчине. Она напоминала изделие из делфтского фаянса. читать дальше— Знаете, а у вас хорошая голова, — проговорил Лоу. Он произносил слова осторожно, с опаской, но Норману не показалось, что чернокожий парикмахер хочет польстить ему, и это хорошо, потому что Норман пребывал не в том настроении, чтобы позволить какому-то придурку пускать себе пыль в глаза. Или дым в задницу. — Смотритесь неплохо. Выглядите моложе . Что скажешь, Дейл? — Неплохо, неплохо, — закивал второй посетитель. — Очень даже неплохо, сэр. — Сколько я должен? — спросил Норман Сэмюэла Лоу. Он попытался отвернуться от зеркала, но с тревогой и легким испугом обнаружил, что взгляд его настойчиво стремится вернуться к нему, словно желая проверить, как выглядит бритый затылок. Ощущение отчужденности от человека в зеркале охватило его сильнее, чем прежде. Нет, это не его отражение в зеркале. Человек с высоким лбом ученого, поднимающимся над густыми черными бровями — как он может быть им? Нет, это каком-то другой, незнакомый человек, некий фантастический Леке Лютор, появившийся, чтобы напакостить в метрополисе, и все его поступки с настоящего момента не имеют значения. С настоящего момента ничто не имеет значения. Кроме поимки Роуз, конечно. И разговора с ней. Разговора начистоту. читать дальшеЛоу снова окинул его оценивающим взглядом, прервав его лишь на мгновение, чтобы посмотреть на двух других чернокожих, и Норман неожиданно понял, что тот проверяет, способны ли двое других помочь ему в случае необходимость, если большой белый клиент — большой белый лысый клиент — откажется платить. — Извини, друг, — произнес он, пытаясь придать своему голосу мягкие успокоительные интонации. — Ты что-то говорил? Я задумался. Извини. — Я сказал, тридцатка меня бы устроила. А вас? Норман достал из левого переднего кармана сложенную вдвое пачку банкнот, выудил из нее две двадцатки и протянул парикмахеру. — Меня устроило бы сорок, если не возражаешь, — сазал он. — Возьми деньги вместе с моими извинениями. Ты молодец. Отличная работа. Просто неделя выдалась сволочная, вот и все. «Знал бы хоть половину из того, что известно мне», — подумал он. Сэмюэл заметно расслабился, принимая деньги. — Никаких проблем, приятель. И я не шутил — у вас действительно красивая голова. Конечно, вы не Майкл, но другого Майкла просто нет. — Кроме самого Майкла, — добавил посетитель по имени Дейл. Трое чернокожих мужчин дружно рассмеялись, кивая друг другу. Хотя он запросто прикончил бы всех троих, не напрягаясь, Норман присоединился к ним. Новые клиенты, вошедшие в парикмахерскую, слегка изменили ситуацию. Настала пора проявить некоторую осторожность. Трое подростков, тоже чернокожих, прислонились к забору неподалеку от «темно», но ничего с машиной не сделали, видимо сочтя ее не стоящей внимания. Они с интересом посмотрели на бледный череп Нормана, переглянулись и закатили глаза. Им было лет по четырнадцать-пятнадцать, и впереди их ждала полная неприятностей жизнь. Тот, который в середине, начал было говорить: «Ты на меня смотришь?», как Роберт Де Ниро в «Таксисте». Норман почувствовал это и уставился на него — только на него , не обращая внимания на двух других, попросту не замечая их. Тот, что в середине, счел фразу из репертуара Де Ниро еще не отрепетированной до конца и смолчал. Норман сел в чисто вымытую украденную машину и уехал. Через шесть кварталов по пути к центру города он остановился у магазина подержанной одежды, который назывался «Попробуй снова, Сэм». По магазину бесцельно слонялось несколько посетителей, и все они поглядели на него, но он не возражал. Норман ничего не имел против того, чтобы на него смотрели, в особенности, если их внимание привлекает его бритый наголо череп. Если эти придурки пялятся на его блестящую макушку, ни один из них не вспомнит, как выглядит лицо Нормана, через пять минут после того, как тот выйдет из магазина."
Где находится Скайхолд и где Крествуд. Мы два дня (явно со свитой) перлись к этому озеру, чтобы расстаться? То есть после фразы "пойдем венан", они вышли во двор, оседлали лошадей, преодолели перевалы к замку, пересекли болота, холмы, равнины, остановились в ближайшем лагере, переоделись во всё легкое, прогулялись до озера, поцеловались и Солас свалил обратно в лагерь, оставив свою девушку в одной кофточке остывать на свежем воздухе? Нет, ну понятно что ничего с ней не случиться, но все-таки. А потом она возвращается, все вокруг не понимая-понимают, что там какая-то лажа случилась, потому что уходили в одном настроении, а вернулся сначала один с непробиваемой рожей, а через пару часов умыто-зарёванная Лавелланка. Или, как вариант, прибегает сначала она, а потом подчеркнуто спокойно возвращается он. А потом снова два дня переться до замка. Молча. Сильно молча. Вот настолько молча, что вокруг мухи дохли и драконы стороной облетали. "Я за вами три дня гналась, чтобы сказать как вы мне безразличны. Я не собиралась вас целовать."(с) Что нельзя было это... а ну, да, лучше выбрать место поровнее и без балкона, а то мало ли. В дракона то превращаться мы не можем (пока, еще или вообще), крылья не отрастили, лететь вниз долго, приземляться больно. Активировал бы элювиан ненадолго. Может же. А, ну, да, нельзя - палево. Нужно было ей начать ругаться в духе долийцев. От души так - Возьми меня, Ужасный Волк! Да что ж мне с мужиками не везет! Да, рядом с тобой Фен'Харел просто сама доброта, честность с благородством! И так далее в том же духе. А потом сказать что "Дьявола нет." И всё. Хана. Масло. Трамвай. Бал в Тени.... "Остапа несло."(с)
Общепринятая человеческая (шемленская) забава. Построить шикарное поместье на месте эльфийского храма (святилища). Притащить туда эльфийский атрефакт - красиво чо. Удивляться что стало невозможно там жить из-за странной Ж.О.П.А. которая то сниться, то просто тупо случается. Удивляться что рождаются дети со странными способностями. Свалить, бросив всё. Жить где-нибудь в столице, рассказывая всем что у тебя есть поместье в Долах, а не живешь там, потому что не климат, эльфы-отступники, волки и т.д. И мне их даже не жалко.
Тем более если это Эльфы. Помните Иллидана? Видео на англ., но те кто играл видели это видео на русском. Можно сказать моя первая любовь.)) *стопяцот сердечек*